1. «Так почему король держит принцессу в башне?»— Так почему король держит принцессу в башне?
Придворные и сами не раз шептались об этом, но сейчас потрясённо взглянули на рыцаря.
— Как вы можете! У нашей принцессы столь утончённый характер! Каждое утро она любуется рассветом, а каждый вечер встречает закат.
— Полагают, само солнце приходит к нам пораньше, чтобы скорее увидеть Её Высочество!
— И наш добрый король так любит дочь, что выстроил ей башню, откуда видно всё королевство.
— Что за манеры...
— Будто рос в лесу...
Последние реплики были тише, но рыцарь всё равно расслышал — и решил молчать, чтобы не сказать новую бестактность. Злило, что столько людей идут за ним. Достаточно было одного, чтобы проводить его к башне! И зачем вся эта помпезность: золото, бархат? Рыцарь предпочитал естественную красоту. Одна капля росы поутру затмила бы все их перстни.
Наконец, добрались до башни. Она стояла отдельно от дворца, да и любых других помещений... в точности как у магов, которых рыцарь повидал немало. И хотя обычно это были безжалостные колдуны и кровожадные ведьмы — чистое зло — встречал он и порядочных волшебников, так что не видел ничего плохого, если бы принцесса оказалась магичкой. Да и любовь к уединению он понимал.
И вот глашатай (единственный нужный человек среди этой своры) поднял длинную трубу:
— Ваше Милосердное Высочество Принцесса Тайниерская!..
Рыцарь отскочил и зажал уши руками, благо по дворцу он ходил без брони и шлема. Он заметил, что придворные уже успели вложить в уши восковые затычки, а ему так и пришлось морщиться до конца речи. Глашатай витиевато поведал принцессе, что Его Величество посылает ей нового жениха, чья слава уже гремит в окрестных королевствах, и надеется, что она, в полном соответствии со своим прозванием в народе, будет милосердна к бедному юноше. Едва он опустил трубу, придворные вынули из ушей воск и спрятали — дамы в лиф, а кавалеры... рыцарь не видел, поскольку отвлёкся на дам.
Вскоре внутри позвонили в колокольчик. Слуги подскочили к дверям и одновременно распахнули их. Появилась принцесса. Она была одета гораздо скромнее придворных, чем сразу расположила к себе рыцаря.
— Как приятно видеть в нашем королевстве победителя Пурпурной Ведьмы. Вы спасли мою кузину, прекрасную принцессу Эстеллу.
Из уст принцессы тайниерской это звучало лицемерно до глупости: принцесса Эстелла уступала ей в красоте, любая принцесса из встреченных рыцарем бесконечно уступала. Но голос принцессы Аврелии звучал так мелодично и нежно, что рыцарь не придал этому значения.
Принцесса элегантно присела, рыцарь неуклюже поклонился в ответ.
Каждый день они гуляли по садам и паркам замка, но ни разу рыцарю не удалось побывать в башне. Король говорил, что беспокоиться не следует и он уже добился большего, чем все предыдущие рыцари и принцы. Рыцарь не возражал, лишь наедине всё чаще открывал маленькую коробочку, что привёз с собой, и вся комната заливалась золотым светом: так ярко пылала драгоценность внутри. О, любой из придворных многое отдал бы за неё!
— Я поговорил с дочерью, — наконец объявил король, довольно поглаживая бороду. — Неправильно, когда жених не видит, как живёт невеста.
Хоть рыцарь и не делал предложения, все были уверены, что дело идёт к свадьбе. И хотя род его не был столь знатным, да и состояние не блистало, он совершил столько благородных деяний, что казался достойной партией. Впрочем, рыцарь думал, что заинтересовал принцессу не этим.
Когда они гуляли, Аврелия сразу же погружалась в свои мысли. А рыцарь молча слушал птиц, хотя в глубине парка жили самые обычные лесные птахи, чьи голоса, разумеется, не могли усладить изысканный вкус. Крайне редко принцесса что-то рассказывала ему, а он, если и спрашивал, то не о ней самой: о парке, о королевстве, об архитектуре — и никогда о башне. Видимо, этим он и расположил к себе принцессу. Наверняка все предыдущие рыцари и принцы лезли ей в душу. Принцесса понимала, что рано или поздно ей придётся выйти замуж и этот рыцарь, возможно, единственный, кто оставит её в покое. Деваться было некуда и она согласилась отобедать с ним в башне.
Внутри не было ничего примечательного: он видел подобные башни десятки раз и даже угадал имя архитектора. Тут уж совсем просто стало предположить, что где находится. И одним поздним вечером рыцарь решил, что пора. Из окна своей комнаты он видел, что на верхнем этаже башни горит свет. Так высоко не пускали даже слуг, кроме бывшей кормилицы принцессы и старой немой служанки.
Рыцарь снова достал коробочку и с сомнением посмотрел на неё. Сейчас или нет?.. Нет, он не может этого сделать, пока не будет окончательно уверен. Но может быть, может всё решится сейчас. Рыцарь спрятал коробочку на груди, помолился своим богам и отправился к дверям башни.
Они не были заперты: принцесса не ожидала, что кто-то осмелится нарушить запрет. Стражники во дворе не обратили на него внимания, они уже привыкли, что рыцарь — едва ли не единственный, кому можно бывать у принцессы. В башне стражи не было, а мимо слуг рыцарь прокрался легко. На нём не было даже кольчуги, а годы сражений со злом научили его быть скрытным и готовым ко всему.
У дверей принцессы стояли два каменных гиганта — магических голема. Вот почему принцессе была не нужна стража, впрочем, рыцарь давно уже не сомневался в её способностях. Но он побеждал таких созданий, что големы не были серьёзным противником. Рыцарь ворвался в комнату и увидел именно то, что ожидал: магическую лабораторию, стол с редкими ингредиентами и... клетку с маленьким, недавно родившимся драконом. Под чешую тянулись несколько трубок, заканчивающихся крупными иглами. Взгляд у дракона был потухший, чешуя стала блёкло-жёлтой, а клетки едва хватало, чтобы шевелиться.
Принцесса обернулась, пока на её лице отражалось только изумление. Рыцарь криво улыбнулся и взмахнул рукой. Сквозь окно полезли удлиннившиеся ветви дерева, они обхватили принцессу, стянули ей руки и ноги, заткнули рот. Рыцарь достал свою коробочку и снова яркие блики рассыпались по стенам. Он высыпал на ладонь горсть золотой чешуи и швырнул в камин. На секунду пламя само превратилось чистое золото. Лишь после этого он развернулся к принцессе и объявил:
— Зелёный отряд. Вы обвиняетесь в похищении яйца дракона и жестоком обращении с животными. Вы имеете право попрощаться с родными и помолиться.
Он увидел, что принцесса высвободила руку, и добавил:
— Не советую. Скоро здесь будет его мать.
Принцесса рванулась изо всех сил.
— Дурак! Ты знаешь, что я смогу сделать с помощью его крови? Я могу вылечить зелёную хворь! Я почти одолела её! Только представь, сотни людей больше не будут умирать... разве это не стоит жизни одного дракона?!
Он усмехнулся.
— Если б я хотел защищать людей, я бы стал рыцарем, а не друидом.
2. Это не «Принцы Амбера», это мои будни.
С утробным рёвом дракон бросился на рыцаря. Рейвольн проскользнул под ужасной пастью, уклонился от удара когтей и воткнул меч в незащищённый участок рядом с лапой. Дракон зашатался и с грохотом рухнул на землю. Под ним медленно расползалась тёмная лужа.
Драконы давно стали такой редкостью, что за победу над ними светило лишь разбирательство с зелёным отрядом. Но что король без своих рыцарей и что такое рыцарь без дракона? Каждый год проводился турнир, где благородные воины всех королевств сходились в схватке с кошмарными, смертоносными... машинами гномье-гоблинского производства.
Рыцарь обошёл лужу машинного масла и поклонился. Зрители восторженно хлопали, а принцесса Филана помахала ему платочком. Рейвольн откинул забрало и улыбнулся ей в ответ. Он поклонился королеве, принцам и принцессам, а потом и своему настоящему противнику — гоблину, управлявшему драконом. Тот как раз вылез из машины и принимал поздравления. Рыцарь покосился на пасть «дракона». До чего ж натурально сделано! И поведение, будто у настоящих драконов, и различается в зависимости от вида... гоблины тоже немало тренировались для этих сражений.
— Сэр Винмар Пиран — ноль рубинов. Его Сиятельство Вайрен Кай — ноль рубинов.
Рейвольн понял, что вспотел сильнее, чем за саму битву. Нет, он был почти уверен, что победил в этом туре, но... в битве за всем не уследишь.
— Миледи Даэда из Тайниера — пятнадцать рубинов, адепт третьего круга магии эмоций мастер Свирин — восемнадцать рубинов, сэр Анерив Векбейл — восемнадцать рубинов, Его Светлость Адальвик Навэр — девятнадцадь рубинов...
Рейвольн ощутил злорадство. Миледи не вошла в тройку лучших! Даэда едва скрывала разочарование. Женщины-воины не были редки и Рейвольн ничего не имел против них. Но турниры-то — исконно мужское дело! Зачем последюю отдушину забирать?
Нет, это недостойно. Она хорошо дралась и заслужила уважение... Но где же он сам? Неужели назвали, а он пропустил? Небесная Мать, да за что?
— И, наконец, сэр Рейвольн Тавинор — девятнадцадь рубинов!
Ура, ура! Ура! Он победил, правда победил! Ха-ха-ха, ну и кто теперь не достоин тут быть, а? Рейвольн снова одёрнул себя. Злорадство непозволительно для благородного человека, каковым он являлся целиком и полностью. А вовсе не наполовину, как поговаривали вокруг!
То есть, что Рейвольн был бастардом, все знали. Это не угнетало: его растили как обычного ребёнка, ни в чём не давая почувствовать себя ниже братьев и сестёр. Его бы и вовсе признали законным сыном, если бы... он рос со стороны отца. Но он был с матерью — родившей его через полтора года после смерти первого мужа, и лишь её высокое положение позволило оставить сына. Разумеется, наследственных прав у него не было (хотя мама и тут выкрутилась, купив ему небольшое имение), но Рейвольна это вполне устраивало. Денег и так более чем хватало.
Рыцарь отошёл в свою палатку, слуги помогли ему снять броню. Теперь должна была проходить вторая часть турнира, с другими участниками. Потом трое лучших из каждой группы сойдутся в последней...
Рейвольн окатил себя водой, фыркнул, по-собачьи отряхнулся. Говорили, что настоящих драконов запах пота приводил в ярость, откуда и пошла любовь к чистоте у людей Тендры, сплошь испещрённой горами.
Он переоделся и плюхнулся на подушки отдыхать.
Да... ощущая его безразличие к наследству, братья и сёстры не чувствовали в нём угрозы. Так что с ними отношения были прекрасными — даже с этим чучелом Эрвиком, который тайком читал книжку весь турнир. С трибун-то, может, и не видно, а с арены в самый раз!
Поговаривали, что Рейвольн — не единственный побочный ребёнок в семье. Очень уж разнились характеры, да и внешность остальных. Но они родились ещё при браке матери и муж ничего не сказал против. Наверное, не хотел скандала и перемен. Он больше всего заботился о своём покое, а охоте предпочитал рыбную ловлю.
Приподнялся полог шатра и вошёл Эрвик. В руке у него была очередная занудная книжка. Рыцарь кинулся к нему:
— Братишка! Ты видел, как я его? Мечехвостого дракона? Когда я воткнул ему его же хвост в грудь?
— Конечно.
Рейвольн осёкся: разумеется, брат ничего не видел, кроме своей книжки.
— ...А ещё я видел, как ты победил иглозубого дракона. Великолепно. Уверен, это войдёт в историю турнира.
Рейвольн просиял.
— Ух ты! Так ты видел, правда видел? Ты лучший брат на свете!
— К сожалению, мне пора. Ты же знаешь, как наследный принц злится, когда кто-то пропускает турнир...
Рейвольн фыркнул. На турнир он, как же. Опять будет крутить с какой-нибудь красоткой. И что они в нём, маге, находят? Шептались, что Эрвик — полукровка от одного эльфийского лорда, потому и действует так на девушек. Рейвольн в это не верил: он пару раз видел, как братишка, зачитавшись на ходу, врезался в дверь или плюхался на задницу во время тренировочного боя. Полуэльф, разумеется, такого бы не допустил.
Рейвольн помрачнел: его главным противником был как раз остроухий. Лорд да'Хаэлин из войска Серого Плаща, Сияющего во Тьме. (Эльфийские имена обычно сокращали, а названия переводили, потому как выговорить их не было ни малейшей возможности.) Этот да'Хаэлин победил в предыдущем туре с разгромным результатом, обошёл Рейвольна на три, что ли, очка.
Нет-нет! Не стоит и думать об этом. Он выиграет и вечером они с принцессой Филаной обсудят каждый момент сегодняшнего боя. Она-то не чета зануде Эрвику! Она понимает толк в битве, даром что женщина. Может, поэтому её чёрные глаза свели с ума половину придворных кавалеров.
Остальную часть тура он благополучно проспал. Сквозь сон он слышал, как заходила мама, расспрашивала слуг о его здоровье. Рейвольн с удовольствием бы посмотрел, как сражаются остальные участники, но тогда он выступал бы хуже. Жаль, что из-за этого он в прошлый раз пропустил, как дерётся этот да'Хаэлин. Принцесса рассказывала, что он на редкость умелый воин.
Впрочем, всегда можно было расспросить «смотрящих»... Турниры играли огромную роль в жизни всего просвещенного мира. Ведь именно здесь раскрывался человек. Кто струсил, а у кого храбрость граничила с глупостью. Кто вошёл в раж, кто планировал каждое действие. На эти знания ориентировались, заключая союзы, определяя жениха дочерям, предлагая службу... Тут вспыхивали такие страсти, на трибунах происходило не меньше, чем на арене, и к концу дня можно было обнаружить, что твоя судьба совершенно изменилась.
Поэтому, нанимали смотрящих — людей с отличной памятью и даром рассказчика. Позже они записывали события турнира, издавали книги и пересказывали их вслух неграмотным, имея с того и другого огромную прибыль. А самые знатные люди обычно имели своего смотрящего, который всегда был под рукой и мог ответить на вопрос о любом из участников...
Рейвольн проснулся раньше нужного, но уснуть обратно не смог и пошёл к родным на трибуны. По дороге, разумеется, встретил Эрвика, разумеется, с прекрасной юной леди. Нет-нет, ничего предосудительного. Эрвик элегантно опирался ладонью на заборчик и не менее изящно жестикулировал свободной рукой (ну точно полуэльф!). Он разглагольствовал настолько вдохновенно, что Рейвольн остановился послушать... Ну и поглазеть на красотку. Как Эрвик только их цепляет? Ладно, были б глупые — но они ещё и умные, интересные, как на подбор. Рейвольн с такими удачи и не пытал. Но подслушать не удалось: увидев его, брат поскучнел, наскоро попрощался и пошёл рядом.
Почти сразу встретили Мэтина. Он занимался тем же, чем Эрвик, и не с одной, а с двумя... но куда менее изящно, а стало быть, успешно. Он вздохнул и присоединился к ним.
Добрели до своих мест и тихонько расселись. У стены было расставлено оружие самых благородных зрителей. Рейвольн тихонько поставил туда же меч.
Наследный принц вцепился в рукояти своего кресла-трона и вперил взгляд в сражающихся. Он тоже любил турниры и мечтал поучаствовать в одном из них, но должен был беречь своё здоровье как наследник престола. Братья почтительно расселись на своих местах позади принца.
Принцесса Филана скосила на них глаза и улыбнулась. (Отвернуться от арены означало проявить неуважение к участником, чего она допустить не могла.)
— Где вы были? — прошептала мама, едва размыкая губы.
— Поддерживали Рейвольна! — как один откликнулись Эрвик и Мэтин. Он поддакнул, разумеется.
Некоторое время Рейвольн сидел тихо, но потом стал напоминать, почему мама позволила ему участвовать в боях, несмотря на переживания о его здоровье.
— Да куда он бьёт-то... — прошептал он.
— Началось, — вздохнул Мэтин.
— Разве это удар?
— Рейвольн, пожалуйста, — едва слышно прорычала мать.
Этого хватило на целых пять минут, до очередного промаха соперника.
— Да кто его на арену-то выпустил?!
— Тихо! — рявкнул наследный принц и принцесса Филана сочувственно стрельнула в Рейвольна глазами.
Рыцарь замолчал, но было ясно, что хватит его ненадолго. Старшая сестра, Ксарилла смерила его взглядом, полным отвращения:
— Осмелюсь предположить, что твой непревзойдённый крестьянский шарм будет более уместен в шатре. Или, например, на конюшне.
С Ксариллой у него тоже были хорошие отношения. У неё всегда было такое выражение лица: отвращение, надменность, холодность и презрение. Рейвольн подавил желание ущипнуть её за щёчки и заквохтать: «Кто-о-о у нас самый вредный? Кто-о-о у нас никогда не выйдет замуж?» Это и впрямь было слишком по-крестьянски. Да и не злодей же он — такое говорить!
Так что он вдохнул, выдохнул и сдержался. Именно это делало отношения в их семье такими тёплыми. Умение сдержаться. И не заставило себя ждать возмездие небес.
— Ксарилла, три дня без выездов.
Она возмутилась, но молча, не желая злить мать или отвлекать принца. А радостный Рейвольн стал спускаться. И впрямь, лучше ещё где побыть. Он подобрал свой меч и крестьянский шарм... Но у нижней ступеньки его ухватили за рукав. Подняв глаза, Рейвольн увидел совершенно белое лицо Эрвика. Брат свешивался со своего места, чтобы дотянуться.
— Я книгу забыл! — в самое ухо выдохнул он. — Можешь принести?.. Меня не отпустят...
— Слуг пошли.
— Не могу! Правда!
Рейвольн вздохнул и отправился за книжкой. Нашёл её в траве рядом с местом, где Эрвик беседовал с девушкой. Если уж она так важна, не бросал бы где попало.
«Хорош трястись над книжками, маг!» — дразнили они его.
«Не каждый, кто любит книги, маг, остолопы!» — шипел он в ответ.
Только тут Рейвольн задумался. Раз Эр не доверил книгу слуге, видеть её не полагалось никому. Значит... там было что-то не слишком хорошее. Он уставился на книгу. Что такого Эрвик не мог показать никому?
Ответ напрашивался сам собой. О способностях Эрвика к магии говорили неспроста. Было в нём что-то... этакое. И если он не захотел отправиться в обычную школу магов... Неужели тёмные искусства?
Рейвольн всё смотрел на книгу. С одной стороны — это как в чужую переписку заглядывать. Так нельзя. Это неуважение. С другой... его брат, возможно, катится в пропасть, а он ничего не сделает! Где проходит граница между уважением и беспокойством?
Рейв помотал головой и продолжил путь. Не выдержал у самых трибун. Это была... официально запрещённая псевдоисторическая книга, утверждающая, что нынешняя королевская династия идёт от заморских служанок.
Рейвольн вернулся, вложил книгу в руку Эрвику и шепнул:
— Дурак.
— Дважды дурак, — согласился Эрвик.
— И что читать стал, и что...
Тут рыцарь спохватился. Пора было облачаться в доспех, а то не успел бы к своему выходу.
Он вбежал в шатёр, растолкав привычных слуг. Рейв размялся, облачился в доспехи и вышел к арене. Мама благосклонно посмотрела на него. Сколько Рейвольн помнил, её взгляд был таким. Она очень любила (и баловала) его, но по воспитанию и положению не могла позволить себе явно проявить эмоции — и эти две силы сходились на подобном компромиссе.
Рейвольну тоже следовало быть таким: сдержанным, с аристократическими манерами... Его другой брат — Антер — часто говорил... нет, не что он позорит семью. Что он ведёт себя так грубо, чтобы предотвратить нападки. Мол, если ты пытаешься сойти за своего, рано или поздно ткнут, что неровня. А если сам это подчёркиваешь (употребляя, например, слово «мол»), чужие слова и не ранят.
Все вокруг восхищались тем, как Антер «заглядывает в души людям», а Рейвольн считал, что эта заумная чушь годится лишь разъярять противников перед боем. По счастью, братец почти никогда не делился размышлениями с посторонними и редко — с родственниками.
Рейвольн встряхнул головой, вытряхивая ненужные мысли. Впереди ещё один бой с драконами! Это всё, что нужно помнить. Он не смог удержаться от взгляда на лорда да'Хаэлина. Остроухий и не думал о бое, а восторженно глядел на трибуны... в сторону королевской ложи... Рейвольн не знал, на кого пялится эльф, но ох как ему это не нравилось. Рыцарь пообещал себе сделать ушастого гада в этом туре — а стало быть, и всём турнире. Принцесса Филана помахала... Рейвольн очень надеялся, что ему!
Эльф почувствовал его взгляд и обернулся. Некоторое время они глядели друг на друга, а потом да'Хаэлин расплылся в типичной эльфийской, едва обнажающей зубы улыбке. (У Эрвика была похожая, отчего усиливались слухи о его происхождении. Но Рейвольн помнил, как долго брат отрабатывал её.)
— А вы знали, что настоящие драконы находят эти бои крайне забавными?
Рейвольн растерялся. Он не был готов к светской беседе с остроухим, тем более, держа меч наизготовку. Он всё молчал и всё сильнее чувствовал себя дураком.
Прозвучал спасительный удар гонга. Воины кинулись в бой. Драконы бросились им навстречу с неестественным, но жутким рёвом.
Этот тур был меле — сражались все вместе. Конечно, в таком случае противники могли воровать друг у друга «рубины», дожидаясь, пока соперник изрубит машину и «убивая» дракона в последний момент. Но... турниры играли огромную роль в жизни всего просвещенного мира, ведь именно здесь раскрывался человек. Подобное совершили всего один раз: уже-не-сэр Перрен Роверамский. Он выиграл турнир, но проиграл репутацию. Ещё двадцать лет его не принимали ни в одном доме.
А сейчас Рейвольн сражался с ужасным капканозубым драконом. Челюсти сомкнулись левее него, щёлкнули выше, клацнули у самого дорогого места (головы)... и рыцарь спеленал челюсти дракона гоблинским жгутом, вытащенным из предыдущего. Капканозубый стал бить лапами по земле, но и Рейвольну, и гоблину было ясно, что битва кончилась. Рыцарь увернулся от очередного удара лапы, прокатился под драконом, распарывая брюхо, кинулся на спину и нанёс последний удар.
Можно было отдышаться. Рыцарь покосился на трибуны. В этом туре результаты показывали сразу. Пять рубинов, два изумруда, значит, двадцать пять очков. А у да'Хаэлина... двадцать шесть?! Небесная Мать, да как же так?!
Рыцарь обернулся. Из участников на арене оставался один лишь эльф: это был самый серьёзный тур и многие были без сознания, а то и травмированы. Да'Хаэлин привалился к поверженному дракону и тяжело дышал. Глаза эльфа были закрыты. Кажется, драконов тоже больше не было... Стало быть, всё кончено.
Рейвольн услышал механический рёв и вздрогнул. Маленький, почти не опасный для человека хвостоед! Как раз два очка! Спасибо, Небесная Мать!
Рыцарь бросился на дракона с новыми силами. Удар сбоку, удар слева, удар справа и последний... удар копьём. Вылетевшим из-за спины. Рейвольна.
Рейв глядел в пустоту. На трибунах висела тишина. Неужели эльф опустился до такого? Рыцарь медленно обернулся, но да'Хаэлин не менее задумчиво глядел на трибуны. Все глядели. Принцесса Филана с образцовым спокойствием смотрела вперёд.
— Ты похитила моего дракона! — крикнул Рейвольн и не услышал сам себя в общем гомоне.
Лорд да'Хаэлин расплылся в узкой эльфийской улыбке и преданно глядел на Филану.
Рейвольн молча развернулся и ушёл в свой шатёр. Стерва. Даже она. Никому верить нельзя. Ну она у него получит...
Он переоделся, умылся и долго просидел, глядя в стену шатра, но легче всё не становилось. Полог приподнялся и внутрь прошествовала Ксарилла.
— Надеюсь, столь незначительный повод не вызвал у тебя душевного расстройства?
— Это была плохая попытка ободрить.
— Зато я здесь! Первее всех прочих.
— Точно... что там сейчас?
— Да'Хаэлин сватался к Филане, мама благословила. Результат ваших детских забав ещё обсуждают.
— Обсуждают?.. Разве...
— Рейв, Рейв! — Мэтин начал кричать ещё до того, как ворвался в шатёр. — Тебе присудили один рубин! У вас с остроухим ничья!
— Не называй его так, — занудно произнёс Эрвик, — он скоро станет нашим зятем.
— И прекрасным укреплением союза с эльфами, — добавила Ксарилла.
Рейвольн только фыркнул:
— Так и знал, что она выйдет за какого-нибудь урода! Но родного брата ради мужика предавать! Стерва. Зря я её всегда перед мамой выгораживал. Драли б ей уши — может, умнее была бы. Ну это ж нечестно. Почему наша зайка? Вот Ксарилла вышла б за урода — никто б не удивился.
Семья не стала возражать. Антер когда-то объяснил, что лучше всего в такие моменты просто молчать, пока Рейвольн сам не успокоится. Объяснял он это при Рейве и не получил в глаз лишь потому, что наследный принц.
Но, разумеется, работало: Рейв не то чтобы простил сестру, но уже не так злился. У Эрвика тоже было невесёлое лицо.
— Видел леди Алию, с которой я беседовал в перерыве?
— Да. Красотка. Что, тоже решил жениться?
— Нет, — скривился Эрвик, — она умоляет о встрече с тобой.
— И не она одна, — вздохнул Мэтин. — Все уже сейчас о тебе говорят. Не меньше, чем об этой парочке. Ты у нас новый герой...
— Так что передать миледи? — наседал принц Эрвик.
Жизнь заиграла новыми красками.
3. «С тех пор Анерив шесть раз чудом избегал смерти — не считая привычного уже яда в вине».
Конный отряд неспешно двигался по равнине. Сэр Анерив оглядел своих спутников — лучших друзей, боевых соратников, таких же верных рыцарей, как и он сам — и умилённо улыбнулся. Эта благостная и довольно глупая улыбка не покидала его лицо с тех самых пор, как король Варидана благословил помолвку. Анерив давно был влюблён в прекрасную, добродетельную, отзывчиваю принцессу Ланионту, но король и слышать не хотел о свадьбе. Слишком беден был жених... и даже не прославился как рыцарь! Не зная отдыха, Анерив два года истреблял чудовищ в лесах королевства. И теперь одно препятствие — безвестность — было позади. Этого хватило, чтобы король наконец дал согласие (остановив поток слёз любимой дочери), но не хватило, чтобы перестал его ненавидеть. С тех пор Анерив шесть раз чудом избегал смерти — не считая привычного уже яда в вине. Рыцарь не винил короля: разумеется, Его Величество хотел найти лучшую партию для столь великолепной девушки, как Ланионта! Но пока не отзвучат последние слова брачного обряда, следовало быть осторожным. И сейчас друзья окружали Анерива плотным кольцом, готовые к любой неожиданности.
Кроме, возможно, этой. С жутким рёвом дракон спикировал на них. Лошади понесли. Сэр Ральгод занёс меч, но одним взмахом лапы дракон выбил его из седла, а вслед за ним и сэра Винмара. Удар хвоста снёс ещё троих — отшвырнул на десять метров, и Анерив с замиранием сердца подумал об их жизнях.
Рыцарь понимал, что битва проиграна, вопрос лишь в числе жертв. Он пришпорил бесстрашного коня, подбираясь ближе.
— Я сэр Анерив Векбейл! Тебе ведь нужен я?! Оставь остальных в покое!
Рыцарь раскинул руки и огромная лапа метнулась ему навстречу. Когти обхватили его; так и не опустившись на землю, дракон полетел дальше. Сэр Керред метнул копьё им вслед, сэр Винмар ударил мечом по хвосту — но снаряжение рыцарей не было предназначено для битвы с драконом. Кто мог ждать такого? Драконы слишком мудрые, слишком рассудительные и хладнокровные. Война с ними давно кончилась. Они не нападают на людей...
Сэр Анерив болтался в чешуйчатой лапе, глядя, как уменьшаются фигурки его растерянных товарищей. Как он молил о смерти, когда король отказал ему! А явилась она только сейчас, будто доставленная неторопливой почтой.
Но шли минуты, а дракон всё не бросал его. Кончилась равнина, внизу проносились холмы и леса. Неужели король смилостивился и приказал лишь похитить его? Удивительно, после всех этих ядов и пожара... Но в этом была даже большая ирония: он спас стольких дев из лап разных монстров, а теперь его самого похитил дракон.
И откуда здесь дракон? Вокруг ни одной горы, ни одной пещеры. Он что, прилетел из соседней страны? Судя по тому, как долго длился полёт, — да. Видимо, непросто найти дракона, согласного встрять в человеческие дела.
В конце концов, все эти мысли покинули Анерива и дальше рыцарь летел спокойно. Видимо, он даже успел уснуть, потому что пришёл в себя на каменном полу пещеры. Он открыл глаза и увидел на ложе из золотых украшений огромного красного драк... драконицу? Гребня не было, а на шее её кокетливо висел венок из цветов.
— Здр-р-равствуйте, — прорычала драконица.
Анерив не сразу смог ответить.
— Д-добрый день. Значит, теперь я ваш пленник. Могу я узнать, в чьём плену нахожусь?
— Я принцесса Рываргарзсаграра племени Взсыраргыарс.
— Ваше Высочество! — изумлённый рыцарь склонился в поклоне.
Но драконица и не услышала. Её взгляд устремился в никуда.
— Да... Взсыраргыарс... Синие мечехвостые драконы, как вы нас называете... Давно наш род не связывался с людьми. Но теперь нам нужна ваша помощь!
Рыцарь понял, что у него нет ни идеи, что происходит.
— Моя помощь? — осторожно повторил он.
— Да! Вы ведь сэр Арнрерив Врекбрейр! Одолевший гремлинов, гарпий и — она приостановилась, — темнолесских крысолюдов!
Её интонация была точь-в-точь как у восторженной юной леди, а глаза из жёлтых стали почти оранжевыми. Анерив кивнул, уже и не пытаясь что-то понять.
— ...Вот, смотр-рите!
Рыцарь послушно посмотрел в угол. Там был проём, достаточный, чтобы свободно пройти человеку. За ним шёл неосвещённый, но, кажется, длинный коридор. Только тут Анерив осознал:
— Простите, Ваше Высочество... то есть, моё похищение не связано с королём Варидана?
— Королём чего?
— Варидан. Маленькая страна к северу отсюда.
Жёлтые глаза драконицы стали медового цвета.
— Я не понимаю, о чём вы. Смотрите, смотрите! И тише...
Анерив послушно смотрел туда и не шевелился. Наконец, из коридора появился рослый крысолюд. Не обращая ни на кого внимания, крыс подскочил к горе из золота и, насвистывая, закопался в неё. Принцесса зарычала и бросилась на него, но крысолюд метнулся в проём, унося с собой золотую чашу. У драконицы туда не пролезала даже лапа.
Совершенно спокойная, принцесса обернулась к рыцарю.
— Видите? Мы законопатили дыры, но они сделали новые. Отвратительные существа. Лезут. Гадят. Всё портят. Пакость!.. Изведите их, сэр Арнрерив, и получите столько золота, сколько весите сами.
— Вместе с бронёй, — потребовал он, и лишь потом сообразил, что хотел отказаться. Но если у него будут деньги! Может, тесть наконец с ним примирится... — И мне надо написать письмо невесте... Погодите, погодите! Я один должен сражаться с целым народом крысолюдей?!
— Что вы, — принцесса вновь сверкнула глазами. — Наловим рыцарей, сколько скажете.
4. «Дракон, наверное, двадцать раз пожалел, что вас похитил?»
— Великие! Великие были дни!
Лишь годы опыта позволили принцессе преобразить скуку на лице в выражение глубочайшего интереса.
— А после я сошёлся в битве с сэром Нирдомом Дейваго. Какое это было сражение, какое сражение! Я атаковал его в грудь, но он уклонился. Тогда я кинулся на него справа стремительным подползом...
«Стремительный подполз» едва не задел принцессу по ногам, и она забралась повыше на кучу сокровищ. Дракон изображал битву в лицах, прыгая то в один, то в другой угол. Сэра Нирдома он показывал, вставав на задние лапы и взмахивая правой верхней.
Это выглядело бы довольно забавно... это и выглядело забавно первые пару дней! А сейчас принцесса заметила, что напевает классический романс «Где же ты, мой милый, что же не спешишь». Дракон не слышал этого за своими историями.
— Эй. Эй!
«Эй» повторилось ещё раз пять, прежде чем принцесса скосила сонные глаза. Вглубине пещеры был проём не больше драконьего когтя, и первое время принцесса всё гадала, зачем он дракону. Оказалось, что проход был вырыт не им, а крысолюдами. Совсем недавно они попортили немало крови драконьему роду, прежде чем сэр Анерив помог прогнать их. Оставшиеся крыслоюды присмирели и почти не показывались в пещере.
Принцесса тихонько сползла с кучи сокровищ и заглянула в проём.
— Наконец-то! Иди сюда.
Её схватили за руку и потащили вглубь коридора.
— Пустите меня!
— Что?.. — опешил голос.
— Уж лучше быть похищенной драконом, чем крысолюдом!
Похититель оторопело молчал. Наконец, он наклонился и коснулся ладони принцессы гладко выбритым лицом. А потом ласково спросил:
— Какой — к гремлинам — крысолюд?
Она не ответила: сначала смутилась, а потом человек потащил её так быстро, что едва успевала придерживать подол платья.
— Назовитесь.
— Сэр Лагнит, — процедил он. — Принцесса Ксарилла?
— Я. А как вы можете подтвердить, что вы рыцарь?
Он застонал.
Они добрались до места, где коридор расходился на два. Похититель свистнул. В одном из коридоров зажглась лампа. Держал её как раз бандитского вида крысолюд. Подойдя ближе, принцесса наконец смогла разглядеть и своего похитителя. Да, это был человек, но вид у него был подозрительный: не то чтобы разбойничий, но какой-то бродяжный. А ещё — усталый до безразличия.
— Моя твоя встреть, — пояснил Лагниту крысолюд, — проводи половину, уйди.
«Рыцарь» кивнул. Они спешно пошли за крысом. Он ловко перебирал ногами, казавшимися слишком длинными и худыми для такого тельца. Как у кузнечика, только с коленками в нужном направлении. Так вот как выглядят ноги крыс! Принцесса никогда не встречала их во дворце. Да и крысолюда она вряд ли бы ещё увидела, так что теперь с интересом разглядывала его. Крыс повернул голову и фривольно ей подмигнул.
Принцесса спряталась за спину Лагнита.
Перед ними тянулись запутанные коридоры. Ксарилла поняла, что одни они никогда не нашли бы дорогу. Она снова стала разглядывать спутников. Морда крысолюда была почти человеческой — по крайней мере, прослеживалась мимика, отражающая разные настроения и мысли. Принцесса подумала, что, проведи она с этим народом побольше времени, она вполне смогла бы распознавать выражения их лиц. Разумеется, она надеялась, что этого не произойдёт никогда. Но в слове крысолюды больший упор делался на «крысы», чем на «люди». Их считали чем-то вроде животных. А тут перед ней шло существо хоть глупое и грубое, но вполне разумное. Вроде её единоутробного братца Рейвольна.
— Моя всё, — заявил крысолюд, всучил рыцарю фонарь и поскакал в сторону ближайшего коридора.
— Эй! Какая это половина?! А ну вернись!..
Крыс проигнорировал его, лишь у самого поворота обернулся и снова подмигнул принцессе.
— Ну что за раса! — сетовал Лагнит. — Хоть в чём-то, а обманут.
— Как вы с ними договорились?
— Сыр. Много сыра.
— А почему вы не сразились с драконом, как сделал бы достойный рыцарь?
Лагнит посильнее сжал её руку. Ксарилла была уверена, что потом останутся синяки, но не замолчала.
— Не хотел нарушать мир, — наконец нашёлся рыцарь.
— Как благородно. А почему на вас кожаная броня?
— Чтобы не шуметь! — разнесло эхо его крик по пещере. — Слушайте... дракон, наверное, двадцать раз пожалел, что вас похитил, а?
Ксарилла не ответила.
— Кто вы такой? Как вы обо мне узнали? Новости о произошедшем не могли дойти до моей страны, а если бы дошли, мама бы нашла кого-то более достойного спасти меня. Не считая уже того, что здесь были бы все мои родственники.
Лагнит снова молчал и упрямо тащил её вперёд.
— Ваша стража, — наконец признался он. — Израненный командир явился в город, рассказывая, как вас похитил дракон.
— Подлец!
— Что?..
— Дракон не похищал меня. Он меня купил!
Лагнит поднял лампу повыше, чтобы разглядеть её лицо.
— Всё это время дракон рассказывал о старых временах и славных поединках с рыцарями. Он надеялся, что спасать принцессу явится опытный воин. Это было бы мило: ностальгирующий старик, мечтающий пасть в бою с достойным противником, — но у него даже гребень не потускнел пока. Этому дракону жить ещё столетия четыре!
— Дела... — пробормотал рыцарь.
— И поэтому я спрашиваю в третий раз: кто вы такой? Чего вы хотите? Вы не рыцарь — это видно. Вы не ищете подвига — это ясно. Вы не мечтаете помочь даме в беде. Так что вам от меня нужно?
— Деньги. Много денег.
— Тогда как я могу идти с вами?! Может, вы продолжите похищение и предъявите требования моей семье? Куда безопаснее было сидеть у дракона и ждать, пока придёт профессионал! Не считая того, что теперь весь мир будет обсуждать, как меня спас бродяга!
— Небесная Мать...
Лагнит зарылся в сумку, зашуршал и наконец достал бумаги.
— Вот. Видите?
Ксарилла взяла их и охнула.
— Разночинец!
Выходец из неблагородногодного сословия, окончивший школу рыцарей (профессиональных воинов с чудовищами). У них не было и понятия об этикете или традициях, как не было и слуг, оруженосца и денег даже на кольчугу! Позже эти бродяги могли достичь успеха: победить множество монстров, найти богатый клад у чудовища или, зачастую, жениться на богатой даме.
— Я не выйду за вас замуж!
— Спасибо.
Дальше принцесса шла молча. Разночинец. Теперь всё ясно. Что ж, это лучше, чем бродяга. Так она хотя бы не будет опозорена.
Ещё один поворот, и Ксарилла зажмурилась от яркого солнечного света. Когда открыла глаза, увидела, что рыцарь смотрит на неё.
— Неблагородный рыцарь для перезрелой принцессы, — подтвердила она. — Значит, набираете репутацию?
— И деньги. Много денег.
— У вас хотя бы лошадь есть?
Рыцарь указал на кусты. Там стояли рыжий конь и ещё более рыжий мальчишка.
— О. Всё лучше, чем я ожидала...
Сэр Лагнит устало усмехнулся.
— ...Полагаю, при таком происхождении и нельзя позволить себе приличного коня.
Оруженосец увидел их и поклонился. Он уже открыл рот для приветствия, но сэр Лагнит жуткой пантомимой изобразил, что с этой принцессой разговаривать не стоит. Но сам же нарушил свой запрет.
— Сколько, говорите, дракон за вас заплатил?
— С которого, говорите, раза вы сдали рыцарский экзамен?
Он молча подвёл её к коню и протянул руку, чтобы подсадить. Дурак. Прежде, чем он опомнился, Ксарилла уже была в седле.
— Найдём мою стражу, заберём у них деньги и лошадей. А их самих повесим... — мечтательно закончила принцесса, понимая, что этому не сбыться.
Рыцарь хмыкнул, потянув коня за собой. При солнечном свете стало ясно, что сэру Лагниту лет тридцать — а может, усталость делала его взрослее. Солнце сияло на его светлых волосах, а при улыбке на щеках появлялись дугообразные ямочки.
— Вы похожи на моего брата. Он тоже сомнительного происхождения.
Сэр Лагнит снова улыбнулся. Было видно, что он уже не обижается, а только с лёгким любопытством слушает, что она скажет дальше.
— Но он тоже неплохой человек.
Принцесса, прищурившись, поглядела вдаль. И вдруг добавила:
— У вас умный взгляд. Может быть, я и выйду за вас.
— Спасибо.
P.S. «Строго научный подход нужен для нашего дела...»
(Из «31 июня».)
Кстати, имена большинства героев — переделка имеющихся. Например, Ральгод — Гарольд, Мэтин — Мэттью+Мартин, Ксарилла — Кларисса. Но! Забавно, что теперь я никак не могу вспомнить, как вышли Рейвольн, Анерив и пр.